В провинции БАГЛАН 1 и 3 мсб 395 мсп 201 гв. мсд с пб 32 пп и пб 72 пп 8 пд осуществляли прочесывание районов БАНУ, ДЕХИ-САЛА, ХУШДАРА. К исходу 28.5 подразделения сосредоточены в районах: 1/395 мсп с пб 72 пп – ХУШДАРА, 3/395 мсп с пб 32 пп – ДЕХИ-САЛА.
30.5.1980 г.
Из доклада Маршала Советского Союза С. Л. Соколова министру обороны СССР Маршалу Советского Союза Д. Ф. Устинову
В провинции БАГЛАН завершились боевые действия по поиску и уничтожению мятежников в долине реки АНДАРАБ вост ЧАУГАНИ. 3/395 мсп возвратился в ДОШИ и приступил к охране дороги на участке ПУЛИ-ХУМРИ, ДОШИ. 1/395 мсп с пб 72 пп в БАНУ продолжает прочесывание прилегающей местности и оказывает помощь в установлении государственной власти в этом районе.
В провинции БАДАХШАН 2/149 мсп 201 гв. мсд с пр 75 пп 20 пд ведут поиск и уничтожение мятежников в ущельях южнее КИШИМ. К исходу дня продвинулся на 10 км и остановлен на ночь в районе ДАРАЙИ-ШАХБАБА. Уничтожено 60 чел., захвачено 3 пленных и 18 ед. стрелкового оружия.
__________________________________________________________________________________________
НАЧАЛО НЕОКОНЧЕННОЙ ВОЙНЫ.
Все дальше в прошлое уходят события афганской эпопеи Советского Союза, стоившей жизни более чем пятнадцати тысячам гражданам нашей некогда общей страны. Среди них свыше девяносто человек - граждане Таджикистана. В феврале этого года на всей территории бывшего СССР отмечали двадцатилетие окончания той «войны незнаменитой», но мало кто вспоминал тогда и помнит сейчас, что началась она ровно тридцать лет назад – в декабре 1979г. С того памятного года Афганистан продолжает воевать постоянно: противники постоянно варьируют то по разнице политических убеждений, то по стране принадлежности, а кровь, тем временем все льется и льется.
Оценка самого решения о вводе советских войск в Афганистан до сих пор неоднозначна, как неоднозначна и оценка последовавших за ним событий. Как все это начиналось здесь, в Таджикистане?
Война эта началась для меня тридцать лет назад, в ночь с 22 на 23 декабря 1979 года. Бодрый от сознания выполнения важного дела мужичек, мобилизованный военкоматом для вручения повесток, побарабанив в дверь квартиры, сказал лишь – «Распишись…» и загремел башмаками вниз по лестнице, к машине.
В начале второго ночи зимний Душанбе был весь затянут подтаявшими за ночь языками снега и ярко освещен. Машин почти не было, но в разных направлениях шли поодиночке и группами молодые мужчины, все примерно одного возраста: двадцати пяти – двадцати семи лет: 201-я мотострелковая дивизия начала срочное развертывание своих «усохших» кадрированных частей. Кто тогда знал, что с тех пор эта дивизия так и не «свернется», а будет ликвидирована и превращена в 2004г. одноцифровую базу? Кому дано было тогда знать и то, что это прославленное боевое подразделение навсегда останется на Востоке, за тысячи километров от своей колыбели – Гатчины, оставив за свой спиной вторую и третью войны?!
… А дальше была ночь в прокуренном спортзале 31-й средней школы, рядом с железнодорожным вокзалом, которую с сотней мобилизованных «зеленых» офицеров запаса я коротал за анекдотами и воспоминаниями о недавней вузовской жизни. Окончив три года назад Таджикский государственный университет и получив звание лейтенанта мотострелковых войск, я, как и многие из них, уже успел побывать на двухмесячных «партизанских» сборах в соседней Киргизии, что, впрочем, ничему не научило, но несколько расширило впечатления о Средней Азии.
Пожилые офицеры-отставники, мобилизованные на составление списков и составлявшие военкоматский «ниппель» перед дверью спортзала, на наши вопросы о ночном вызове отвечали загадочно и кратко – «Сборы…» У многих эта недоговоренность выглядела злорадной, дескать, «придется послужить, сопляки!».
Наконец, часов в семь утра подошли автобусы (тоже «мобилизованные» по «тревожному расписанию» в каком-то автохозяйстве) и мы все, грея собой холодный дермантин сидений, двинулись по темному еще, но уже просыпающемуся городу. Двинулись почему-то медленно: не сразу стали понятны причины пробки на дороге уходящей на юг от города, к Вахшской долине. Однако все прояснилось, когда добрались до памятника Победы, в народе прозванного за форму «Ослиными ушами»: на обочине, перекосившись и увязнув в развороченном гусеницами бетонном лотке арыка, застрял танк. Он холодной глыбой почти полностью перегородил проезжую часть улицы. Не добавляло места и два армейских тягача, пытавшихся вытянуть железного собрата. И до сих пор помнятся растерянные люди на троллейбусных остановках: вместо «привязанных» (как прозвали в тогдашнем Душанбе троллейбусы) мимо них лавиной шли колонны военных машин, танков бэтэров…
Скорость движения и за городом не очень изменилась: в декабрьской рассветной хмари там и тут в кюветах виднелась застрявшая техника, то и дело встречались военные машины на буксирах. Эти картинки нагоняли воспоминания кадров из военных фильмов о дорогах Германии в Великую отечественную после пролета над ними штурмовиков Ил-2…
Часам к девяти, преодолев за битых полтора часа двадцать километров пути, прибыли на дивизионный полигон Ляур, уже забитый разнообразной, выкрашенной в песочный цвет, техникой. Пятнистой камуфлирование - что машин, что военной форсы – было тогда «не в моде» и ассоциировалось исключительно с западными наемниками в африканских джунглях.
Следующие три часа ушли на «замес» нашими городскими ботинками грязи на изрядно разбитом уже многочисленной техникой полигоне и хождения из одной шатровой палатки в другую: получение предписаний, постановка на комсомольский учет в части, выбор формы по размеру в вещевом складе-полуподвале и т.д. и т.п.
Даже для нас – малосведующих в армейской жизни людей была заметна нервозность и сосредоточенность кадровых офицеров: на вопросы о будущих событиях они либо молчали, либо отвечали нечто невразумительное. Одно было понятно – вся эта заваруха надолго!
Ясность, наконец, внес «главный комсомолец» дивизии капитан Кабулов – во время постановки на учет в части, он вполголоса сообщил: «Наши войска вошли в Афганистан, мы идем им на помощь…». Значит – не игрушки, а натуральная война!
Часам к двенадцати утра, полуденное солнце окончательно растопило языки снега на косогорах, и грязь стала непролазной. В этот момент начал пребывать рядовой и сержантский состав, мобилизованный уже после нас – офицеров запаса. Из этой массы двадцати – двадцатипятилетних парней, многие из которых лишь этой осенью, два месяца назад, вернулись со срочной службы и теперь были призваны вновь, нам предстояло набрать свои взводы. Прибывающий народ был почти сплошь навеселе – их, в отличие от нас, вызванных на сборные пункты в начале ночи, утром провожали дома, а у многих еще и «с собою было…». Все это очень затрудняло отбор: парни били себя в грудь, что все они «зеленые береты», «рейнджеры» или, на худой конец, «морские пехотинцы». Нам же были нужны заурядные водители автомобилей и БМП, наводчики, заряжающие, гранатометчики. Набрав, наконец, среди все веселеющей публики необходимые тридцать человек, каждый из офицеров-запасников отправился получать технику и вооружение.
Среди выстроившихся рядами заляпанных грязью железных монстров, пригнанных из парков частей в Душанбе, с помощью еще одетых в «гражданку» недавних «зеленых беретов» и «десантников» отобрали по три БМП. Поковырявшись немного внутри, наши молодцы, наконец, оживили чадно зачихавшие салярным дымом машины.
… А над головой с раннего утра ревели пузатые транспортные «антеи», словно грачи, стаями летящие на юг. Впереди были …. дней войны.
Виктор ДУБОВИЦКИЙ,
старший лейтенант запаса
мотострелковых войск Советской Армии.
