Летопись боевых операций

Корытный Петр Васильевич - полковник в
отставке; командир 783 отдельного разведы-
вательного батальона 201 мотострелковой
дивизии 40 общевойсковой армии в составе
ОКСВА (с апреля 1984 г.  по февраль 1985 г.
- командир 3 мсб 122 мсп; с февраля 1985 г.
по сентябрь 1986 г. - командир 783 орб 201
мсд)

ВТОРАЯ  ТРАГЕДИЯ
783 ОТДЕЛЬНОГО  РАЗВЕДЫВАТЕЛЬНОГО БАТАЛЬОНА 
201  МОТОСТРЕЛКОВОЙ  ДИВИЗИИ
(посвящается 20-летию вывода и 30-летию ввода Ограниченного
контингента Советских войск в Афганистан)

Взяться, как говорится за «мемуары» подтолкнуло меня несколько обстоятельств. Не то, что это считается сейчас модным, да и возможности  технического прогресса позволяют довести информацию до обширной аудитории людей. Нет, главное это прошедшие недавно встречи с моими однополчанами, с кем я делил и пот, и кровь, и последний глоток воды, и радости, и потери боевых товарищей.

Было это в г. Ялте - 14-16 февраля и г. Москвf - 4-6 марта 2009 года. Могу честно признаться, как лирическое отступление, это были действительно незабываемые дни, я получил заряд бодрости духа на несколько лет вперёд. Приятно осознавать, что на этой «афганской» войне Ты чего-то стоил, если тебя просто ценят и уважают.

 Вторая причина - это участие меня и моих офицеров, сержантов и солдат (всего 9 человек) в ток-шоу «на ВОЙНЕ как на ВОЙНЕ» на телевизионном канале «Звезда» 5 марта текущего года, посвящённого участию нашего разведывательного батальона в частной Ишкамышской боевой операции  на северо-востоке Афганистана.

 Я с большим удовольствием их представлю (звания и должности  на то время):

-  Корытный Петр Васильевич - майор, командир батальона;

-  Манахов Вячеслав Валентинович - ст. лейтенант, «комсомолец» батальона;

-  Копытько Геннадий Васильевич - лейтенант, командир тв 1разведроты;

-  Мухин Олег Николаевич - сержант, замкомвзвода  тв 1 разведроты;

-  Даниленко Василий Васильевич - сержант 1взвода разведдесантной роты;

-  Котиев Аслан Уматгиреевич - сержант, замкомвзвода  2 взвода 1 разведроты;

-  Ариньш Андрис Альбертович - рядовой  разведдесантной роты;

-  Зюзин Александр Анатольевич - рядовой 1 разведывательной роты;

-  Никитин Роман Петрович - рядовой 1 разведывательной роты.

Вот, во истину название передачи соответствует «на ВОЙНЕ как ...» и всему тому, что там случается, иногда даже по независимым на то причинам, а если честно назвать - по разгильдяйству и недисциплинированности, тупости и глупости,  а также военной бездарности в управлении подразделениями и войсками некоторых военных чинов, в том числе и больших.

Но самая главная причина взяться за «перо»- это просьба Тех, кто был там со мной, Тех кто по прошедшею вот уже почти двадцати трех лет помнит Это как сейчас и не может забыть весь кошмар тех дней.

Теперь о тех днях, как всё там было или почти было на самом деле. Почему «почти»? Но ведь действительно прошло более двух десятков лет, ушли какие-то подробности, хотя при недавнишних  встречах об этом только и говорили, я даже попытался восстановить те события на схеме, которую представил на передаче. Но всё равно по возвращению домой, в Курган, я сделал один вывод: «каждый ВСЁ видел и оценивал по-своему», даже те, кто по началу растерялся или немного струсил. Я никого не виню - это действительно был настоящий кошмар, была настоящая мясорубка, кроме ОДНОГО.

Думаю, кто прочитает Это, то поймет.

В период с 15 по 20 июня 1986 года 783 орб в составе 201 мсд участвовал в армейской операции под кодовым названием «Манёвр» в районе населенных пунктов Ханабад, Таликан, Ишкамыш, что на северо-востоке Афганистана.

Первый этап: части дивизии (кроме разведбата, ещё четыре мотострелковых батальона неполного состава 149 и 395 мотострелковых полков, смешанный артиллерийский дивизион - реактивной и ствольной артиллерии 998 артиллерийского полка, отдельные подразделения 541 инженерно-сапёрного батальона, 252 батальона связи, батальона материального обеспечения, 114 огнемётная рота и другие мелкие подразделения) совершив марш из пункта постоянной дислокации г.Кундуз к утру 16 июня охватили город Таликан со всех сторон (разведбат со стороны гор), закончив его полное  окружение с задачей обеспечить афганским силам безопасности «Хад» и милиции «Царандой» зачистку города, фильтрацию местного населения на предмет поиска моджахедов и сбора разведывательных данных, необходимых для второго этапа войсковой операции.

Подразделения 56 отдельной десантно-штурмовой бригады и, кажется (точно не помню), 357 парашютно-десантного полка 103 вдд проводили частную операцию в другом месте. Всё это было проведено с отвлекающей целью, чтобы непримиримые думали, что следующий шаг у «шурави» - боевые действия в районе г.Файзабад, проводка колонн и обеспечение дислоцируемого там 860 отдельного мотострелкового полка всеми видами снабжения и довольствия.

Второй этап: 17 июня 1986 года рано утром вышеперечисленные мной частии подразделения совершили пятикилометровый марш в южном направлении и сосредоточились в предгорье для пополнения боеприпасов, продовольствия, воды и заправки боевой техники. Разведбат был обеспечен всем этим дважды в первую очередь, так как часть гусеничной техники прибыла в район пополнения немного позже (они вместе со мной обеспечивали проход колёсной техники через огромнейший овраг или старое русло реки, не помню. Но эта «переправа» работала не долго - я срочно был вызван на подвижный ЦБУ (центр боевого управления) дивизии для получения боевой задачи). Не успев, как говорится отдышаться, правда, мои связисты успели заправиться, разведывательный батальон получил задачу - обеспечить проводку главных сил 40 армии, участвующих в операции «Манёвр», по сухому руслу реки в район кишлака Ишкамыш. Роль авангарда в этом 25-30-ти километровом марше мы выполняли с подразделениями инженерно-сапёрного батальона, вместе с его командиром подполковником Григорьевым. Совершив марш по намеченному маршруту и, прибыв в намеченный пункт, разведбат ещё какое-то время выполнял охранные функции в горной долине, пока все армейские силы не втянулись в нее. Далее в срочном порядке были развёрнуты ЦБУ армии и дивизии, выставлено охранение.  Начальник связи батальона - 

ст. л-нт Валерий Мартынюк, во время получения мной боевой задачи на десантирование, также  успел развернуть в «боевое» положение нашу БМП-кш, которая в последующем  сыграла незаменимую роль в организации связи между абонентами «комбат» - «плацдарм» и далее «комбат» - «руководство». Это был наш ретранслятор.

Получив приказ на десантирование первыми, а параллельно были подготовлены две площадки «подскока» (одна для 201 дивизии, другая для остальных десантных частей армии), батальон вместе с приданными подразделениями приступил к подготовке к десанту. Весь личный состав, исходя из норматива посадки по 12 человек с полной амуницией в вертолет «МИ-8», был  поделен на 10 «бортов», то есть всего около 120 человек. (Для справки: разведбат - по штату 348 человек, рота радиотехнической разведки не привлекалась, экипажи «брони» внизу, плюс больные на излечении, отпуска, вакансии и так далее, короче моих было порядка 90 человек).

Прилетели «вертушки», командир эскадрильи убежал на ЦБУ дивизии для получения задачи, а все и я со своим «управлением» (часть взвод связи, командир артдивизиона - артиллерийский корректировщик при мне со своими двумя связистами) начали посадку в вертолёты. То ли случайно, то ли так было положено, но мы сели в вертолёт командира эскадрильи. После его возвращения мы немного познакомились, перекурили, посмотрев по сторонам  - «пеших» уже никого не было видно. Тогда я залез в вертолёт, за мной комэска, борттехник убрал подножку и закрыл люк. После того как лётчики заняли места у штурвалов, я зашёл в кабину и сел на откидное сидение между ними, подготовив карту с боевой обстановкой для слежения по маршруту. Но комэска меня быстро - быстро от туда «вежливо попросил», прикрываясь «не положенным» и закрыл за мной дверь кабины. По команде все «борта» поднялись в воздух и парами пошли в район десантирования.

Наш вертолёт был где-то в середине. Мечась от борта к борту, я сначала пытался через иллюминаторы отслеживать маршрут полёта, но, в конце-концов из-за постоянных виражей потерял «обстановку».  Через 20-25 минут полётного времени началось снижение для десантирования. Первыми зависли четыре «вертушки» (маленький плацдарм больше не позволял) и уже сверху стало видно и ясно, что десантирование происходит под плотным огнём моджахедов. Одна «вертушка», рухнула с 10-ти метровой высоты и при падении загорелась (как выяснилось потом, была сбита прямым попаданием выстрела из гранатомета, один лётчик погиб, другой ранен, а кто-то из моих разведчиков сильно обгорел). Было видно, как весь десант разбегался и занимал второпях оборону. Командир эскадрильи сразу прекратил десантирование и дал команду всем «бортам» на возвращение на площадку подскока (мои крики, ругань и удары прикладом автомата в дверь ничего не изменили), а наш вертолёт набрал высоту, и некоторое время барражировал над завязывающимся внизу боем. Топливо кончалось и мы «ушли» тоже, мысленно прощаясь с ребятами, а «что будет с ними?».

Сели мы уже не на своей площадке, как все остальные наши «борта», а на второй, предназначенной для десантирования  частей не нашей дивизии. Видимо график десантирования для лётчиков преобладал в первую очередь, либо он (комэска) и здесь «промахнулся», а может быть, сделал это в отместку мне. Расстояние между площадками подскока было около километра, так что я со своим «управлением» с его всей амуницией, радиостанциями и ящиками с боеприпасами шёл до ЦБУ дивизии минут 15-20. Жара была в самом разгаре. Бросил всё «своё» и бегом побежал на ЦБУ искать начальника разведки  и  начальника штаба дивизии (разведывательный батальон непосредственно подчинялся им). Начальник штаба дивизии был на управленческом БТРе Р-145 «Чайка» и вместе с руководителем полётов руководили десантированием мотострелковых батальонов полков дивизии. Я попросил НШ дивизии спуститься вниз с БТРа, чтобы доложить обстановку, но это произошло минут через пять, там тоже видимо что-то было не гладко. А до этого, ко мне прибежал начальник связи батальона ст. л-нт В.Мартынюк и, размахивая руками, сильно крича и ругаясь, пытался что-то невнятно доложить. Первое, что было понятно - наши четыре «борта» (а это - 45-50 человек) вели неравный бой в горах с превосходящими силами моджахедов, есть много убитых и раненных. Был «единственным» на связи, и как, потом стало известно руководил этой сводной группой командир взвода 1 разведроты    л-нт Артур Ванеев (а где были  нш батальона и командиры рот? Немного позже командиры 1 рр и 3 рдр были ранены, а замполит разведдесантной роты л-нт Тропашко погиб).

Доложив наконец-то обо всём начальнику штаба дивизии (п-к О.Волобуев), я потребовал немедленно десантировать вторую часть батальона обратно в «горы». Но получил ответ: «идёт десантирование  других батальонов, свободных «бортов» нет, да и график и так нарушен». На повторный вопрос: «но там же люди гибнут?», начальник штаба «бросил»: «иди  к себе и жди! Не мешай». Но я не ушёл, а залез на БТР НШ. Это «жди» превратилось часа в два. Начальник связи батальона сделал мне выносную гарнитуру радиостанции на довольно длинном шнуре, чтобы находясь на  БТРе НШ дивизии, я мог «слышать» л-нта А.Ванеева (он уже был ранен в ногу) и хоть как-то владеть обстановкой на плацдарме.  В данной ситуации мне оставалось только слушать и подбадривать его. Просил держаться и по возможности беречь людей.

По истечению двух часов наконец-то «дошла очередь» до нас. Мы заняли  места в «вертушках» и пошли на десант. (Не задолго до этого на ЦБУ дивизии «появилась» информация, что одна из «вертушек» разведбата сбита и упала в районе высоты  «1602» (это планируемое место десантирования батальона согласно плану боевой задачи). Но какой «борт»? Если я за два часа «десять» раз уже проверил: «кто, где и сколько?»).

Какой все же был первоначальный замысле боевых действий в ущелье Джарав горного массива Тали-Гобанг по уничтожению и захвату банд поджахедов, их укрепрайона, перевалочной базы, учебного центра, складов боеприпасов и другой инфраструктуры подразделениями 201 дивизии (на сколько я это помню)?

783 орб десантировавшись с вертолетов на высоту (отметку) 1602, восточного склона ущелья Джарав, наступлением сходу должен был уничтожить и захватить склад вооружения и боеприпасов и госпиталь моджахедов, которые по разведывательным данным располагались южнее данной высоты и северней пересечения сухого русла реки главного ущелья и прилегающего с востока другого также с сухим руслом реки, хорошо проходимым  для транспорта (прекрасное место подвоза всего необходимого для ведения боевых действий и эвакуации раненных и больных в соседний Пакистан). Далее, продвигаясь на север произвести зачистку ущелья Джарав под прикрытием 2 мсб 395 мсп, 1, 2 мсб и разведроты 149 мсп, десантировавшихся севернее на высоты западных и восточных склонов ущелья. Закрыть ущелье с севера и отрезать пути отхода моджахедам через перевал горного массива Тали-Гобанг предполагалось подразделением 56 одшбр.

Подлетев к плацдарму, видим - внизу идёт бой. Наш вертолёт ушёл за склон, завис на высоте 3-4-х метров практически над кручей и борттехник начал толкать нас в люк. Я пытался  кричать «ниже», но потом понял, что винтами можем задеть склон. Мы сначала бросали мешки, ящики с боеприпасами (взяли их для тех, кто там уже вёл бой). При десантировании с такой высоты многие повредили свои конечности, я сильно выбил большой палец левой руки, до сих пор кривой. Мой мешок «улетел» вниз, найдут его связисты только на следующий день утром, а пока начальник связи делился всем со мной (остальные «борта» десантировали  моих разведчиков в аналогичной ситуации). В углу вертолёта остался лежать крупнокалиберный пулемёт «Утёс» (у  нас, его не было). Как я узнал недавно, когда был на «встрече» в Москве, это был пулемёт 2-ой разведроты, той группы, которая десантировалась первой и борттехник тоже проявил себя настоящим «вышибалой», только вот пулемёт так и не удосужился сбросить. Знающий поймёт, что такое остаться без «Утёса» в данной обстановке? После этой «войны» данный пулемёт «нашёлся» в Джелалабаде, куда летали за ним мои разведчики. Значит «бросала» нас скорее всего местная отдельная отдельная вертолётная эскадрилья (как выяснилось позже 335 отдельный вертолетный полк).

После «приземления» мы «управлением» поднялись немного вверх, чтобы по возможности было видно всё плато. Перед нами оказался  второй  подбитый вертолёт, по которому «духи» вели прицельный огонь, чтобы его поджечь (керосин бежал большим ручьём). Окончательно убедившись, что нас всех «выбросили» в другое место, а это я предположил ещё при первом заходе, о чем было доложено также НШ дивизии (да и «вертушка» объявилась какая-то загадочно сбитая в другом месте?), я достал карту и сказал В. Мартынюку быть между мной и арткорректировщиком - командиром  дивизиона (подполковник - Вячеслав, фамилию не помню) как бы судьёй  по определению  координат нашего местонахождения. По готовности, мы поставили свои карандаши в точки своих определений  и Мартынюк проверил нас - обе точки совпали. Тогда я первый раз вышел на ЦБУ и доложил реальное местонахождение разведбата, но мне, конечно, никто не поверил, да и интересовало всё руководство тогда только одно: сколько у нас «200-х» и «300-х»? Чтобы не сгореть вместе с подбитым вертолётом мы срочно перебрались в другое место. Я организовал отправку боеприпасов тем, кто десантировался первым и вёл огонь по опорным пунктам духов северного склона и на перевале, а десант второй очереди открыл огонь вниз в ущелье по дувалам, где было замечено передвижение моджахедов.

Начало темнеть, огонь стал стихать. С полной темнотой, я со своими связистами обошёл все подразделения, все позиции, задачи уточнял на месте. У л-нта Володи Цыбулина был больше всего. Решили глубокой ночью его взводом пройти низиной, «мёртвой зоной»  и попытаться выбить душманов с первого рубежа их обороны на нижней горной гряде, что бы уже с рассветом как-то влиять на исход боя, а не быть очередной раз просто мишенью. Мы собрали всех убитых и раненных в одно безопасное место, где начмед батальона ст.л-нт Сергей Барилко со своими санитарами начал оказывать квалифицированную медицинскую помощь тому, кому её не оказали ранее или недостаточно хорошо. Собрали также всё оружие, снаряжение и другую амуницию. Организовал охранение. Связистам поставил задачу на оборудование НП и пошёл опять во взвод В.Цыбулина, чтобы осуществить дерзкую вылазку. Как только подошёл, командир взвода доложил мне, что меня разыскивают по связи с ЦБУ. А тут и Мартынюк прибежал с радиостанцией «Р-108». Я вышел на связь, дежурный радиотелефонист ответил, что соединяет с «01». Заместитель командарма очередной раз запросил наши координаты. Не удовлетворившись моим ответом, он приказал обозначить моё место нахождения осветительной ракетой повышенной мощности. Я ответил, что не могу этого сделать по причине соприкосновения с душманами (мы перегруппировывались и «были как на ладони») и ввиду того, что принял решение через два часа провести разведку боему. Слышимость была плохая, ведь до ЦБУ было более 30 километров, приходилось громко разговаривать, почти кричать в гарнитуру. Я начинал понимать, что у меня с моей затеей ничего не выйдет. Моджахеды тоже не дремлют! Предпоследнее, я ответил: «Что вообще может Вам дать ракета на таком расстоянии, которое превышает более чем в два раза предполагаемое мест десантирования по боевой задаче?» Далее началась просто бранная перепалка, закончившаяся моим «посылом» его. Что меня было искать такими методами, если батальоны 149 полка «сидели» на высотах через ущелье почти напротив меня? После неудачной попытки взять высотку, разведгруппа взвода была встречена плотным огнём, скатилась в низину. Пришлось, как говорится «ударить со всех стволов» по горизонту, что бы их от туда «вытащить».

Утром я занял НП, но это громко сказано, что можно было сделать трём - четырём человекам за четыре часа в скальном грунте? Теперь все мои были как на ладони. Но и я стал хорошей мишенью для духов. В той обстановке, просто нельзя было, по другому, на это было много веских причин. Душманы открыли сильный прицельный огонь, из миномётов тоже - значит, ночью они тоже перегруппировывались и подтянули свежие силы. Огонь нарастал, мы тоже ударили малой артиллерией, но мин было всего около двух десятков штук. Стало совсем «жарко». Раненых много, медицинскую помощь, как это положено оказать им не могли, вода и боеприпасы на исходе.

В этой ситуации решение напрашивалось только одно - вызвать авиацию, нанести бомбовые удары по господствующим высотам и перевалу, а затем под прикрытием дыма и пыли  посадить «вертушки» для сброса боеприпасов, воды и загрузки раненых и убитых. Вышел по связи на ЦБУ, чтобы доложить своё соображение, но там даже слушать об этом никто не хотел. Всех опять интересовало больше количество убитых и раненных. Я продолжал упрашивать, говорил, что мне тут виднее, что всё обязательно получится, в  конце концов, перешёл на «другой», более понятный разговор. Но ответ был один - вы находитесь в минимальном соприкосновении с противником! Я снова и снова пытался объяснить, что это надо обязательно сделать пока нас тут всех не выбили до конца. Аккумуляторы садились, слышимость стала хуже, я вытащил радиостанцию из окопчика и поставил на бруствер, на какое-то время она стала лучше.

Тут я и был ранен в голову, видимо потерял боевую настороженность, а дух-снайпер наоборот пристрелялся, до этого много пуль просвистело над головой. Зрение сильно задрожало, восстановилось кое-как, наверное, через минуту, а может и более, но только на левый глаз. Тут я и понял, куда угодила пуля.

Вячеслав - подполковник артиллерист наложил мне повязку, а начмед батальона С.Барилко вколол парамедол. Жизнь, как говорится, пролетела за один миг, в голву лезли глупые мысли, но как-то все обошлось с помощью моего «окружения», но меня обезоружили полностью. Обо мне доложили на ЦБУ, затем я слышал как подполковник Александр Скородумов, командир 149 полка справлялся о моём ранении по связи.

Но всё же скоро прилетела пара «грачей» (СУ-25), а может и две, и по наводке моего авиационного наводчика отбомбились по целям. Затем под прикрытием двух «крокодилов» (МИ-24), села пара вертолётов Ми-8, началась эвакуация раненных и убитых. Меня тоже положили на плащ-палатку и четверо офицеров и бойцов понесли в вертолёт, я ещё немного передвигал ногами, пытаясь им как то  помочь.

На другой день (из рассказов однополчан) на выручку батальону десантировались подразделения 56 одшбр, батальон и разведрота 149 мсп спускались в ущелье Джарав под нами справа для прочесывания. В ущелье были найдены трупы моджахедов, много оружия и боеприпасов. Но все указывало на то, что ночью основным силам моджахедов удалось поспешно уйти через перевал горной гряды Тали-Гобанг и отрог, который был под нами сзади и слева, в другое ущелье Ягур, взяв с собой все, что можно было унести. Если бы десантно-штурмовая бригада десантировалась раньше, как было первоначально по задаче (но все равно на «голову» духов, какая разница кому?), то было бы, наверное, все иначе. Но им тоже немного «досталось» в другом районе, и по времени произошло смещение, короче график выполнения боевых задач был полностью сломан. Да и если честно такого сопротивления никто не ожидал, ведь на прошлой «Ишкамышской» операции год назад было почти совсем «тихо», но и район боевых действий правда был немного другой.

Потом были медсанбат (Кундуз), армейский госпиталь (Кабул), окружной госпиталь (Ташкент). В Ташкенте приезжали ко мне два раза офицеры со штаба ТуркВО, видимо было указание, меня проведать (я их не знал) и бойцы, из взвода связи после демобилизации, которые немного рассказали о том, что было дальше и чем всё закончилось. Но самым радостным для меня тогда был приезд моего отца офицера фронтовика.

Потери нашего 783 отдельного разведывательного батальона и приданных сил (артиллеристы, огнеметчики, саперы, корреспондент и летчики) 201 мотострелковой дивизии в этом бою составили: 21 - убитыми и 28 - раненными, но больший процент потерь был у «приданных», значит, боевая выучка у разведчиков была выше, но это так не по существу, хотя кто знает? Нет, все потери - это очень тяжело и трагично.

А мне как командиру, за полтора года командования разведбатом, почти каждый день, не вылезая из боевых действий и не имеющего практически потерь (3-е погибших и 5-ро раненных) обидно вдвойне и тяжелее всех.

Недавно просмотрев Интернет по поводу упоминаний нашего участия в этом боестолкновении, выяснил, что все данные о потерях разнятся и сильно. Одни считают цифры потерями только разведбата, другие еще как-то. Лично я, когда описывал свои воспоминания в первом варианте 2009 года, называл цифры всех потерь на плацдарме от летчиков до корреспондента, суммировав их из докладов всех командиров. Надо было просто читать внимательней и смотреть ссылки. Поэтому может быть резонным вопрос одного из моих разведчиков, когда он заходил на сайт: «откуда комбат насчитал столько, если я, знаю, только шесть погибших в батальоне по фамильно?» Да и ошибка могла, конечно быть, ведь там в то время было не особенно до подсчетов.

Вот что может произойти из-за ошибки! Как выяснилось позже из воспоминаний начальника разведки 40 армии, следовало, нас десантировали по ошибке севернее на 8-10 километров на плацдарм, где у «духов» там было стрельбище по подготовке снайперов их учебного центра.

Плацдарм, с трех сторон окруженный почти отвесными склонами ущелий, да еще под господствующими душманскими высотами и где, наверное, был пристрелен каждый камень. Как говорится полнейший идиотизм, коллапс какой-то.

А пока, не зная об этом на наших недавних «встречах» высказывались предположения, даже до нелепых, например, а что если командование использовало нас в «тёмную», то есть на «живца»? Но это, конечно, не так. В Ташкенте, в госпиталь ко мне приезжал еще военный следователь из округа, который снял с меня показания. Недавно я узнал от ребят на встрече в Ялте, что командир эскадрильи всё же был осужден военным трибуналом.

Дальше меня и командиров первой (Веселко) и третьей (Портнягин) рот, кстати, у них это был один из первых боевых выходов, эвакуировали в другой окружной госпиталь, а меня еше в клинику им.Филатова (Одесса), а Вячеслав Манахов (у него тоже было тяжелое ранение) остался в Ташкенте.

В течение последующих лет я встречался и созванивался с некоторыми однополчанами, подробностей становилось больше, ведь каждый всё это видел и осознавал по своему, но суть не менялась. Даже после этих больших встреч: Ялтинской (нас было 9) и Московской (12) ничего особенного не добавилось, просто немного освежилось в памяти, ведь всё же, ни много ни мало, а прошло почти 23 года.

Я лично очень рад и благодарен всем тем с кем удалось встретиться в канун 20-летия вывода войск из Афганистана, что не смотря, на все трудности и невзгоды, кто-то остался даже инвалидом, мы «афганцы» 783 отдельно разведывательного батальона 201 мотострелковой дивизии не сломались, а наоборот выжили, нашли себя в обществе и в бизнесе, обзавелись семьями и воспитываем детей, а самое главное не забываем друг друга!

Для сведения, разведчики 783 отдельного разведывательного батальона, которые были со мной на «встрече» в г. Ялте (звания и должности  тоже на то время):

-  Габрус Юрий  Анатольевич - ст. лейтенант, командир 2 разведывательной роты;

-  Курсин Анатолий Петрович - ст. л-нт, командир взвода разведдесантной роты;

-  Котиев Аслан Уматгиреевич - сержант, замкомвзвода  2 взвода 1 разведроты;

-  Божко  Вадим Данилович - сержант, замкомвзвода 3 взвода разведдесантной роты;

-  Зверев Сергей Павлович -  сержант, замкомвзвода  взвода наблюдения батальона;

-  Иванов Андрей Анатольевич - старший сержант 1 разведывательной роты;

-  Магомедов Шарапутдин Набиевич - рядовой 3 взвода разведдесантной роты;

-  Рябов Михаил Юрьевич - капитан, командир роты спецминирования 541 отдельного инженерно-сапёрного батальона, но как родной - всегда и везде «ходил» с разведбатом.

Уточнение географических координат высадки десанта 783-го отдельного разведывательного батальона 201-й МСД в ходе второго (горного) этапа общевойсковой операции «Манёвр» 16 июня 1986 года командиром 783-го ОРБ майора (полковника запаса) Корытного Петра Васильевича.

Почти неделю  провел за ящиком (ПК). Изучил многие сайты по поводу упоминания : «Операция «МАНЕВР», «Бой 783 орб на горе Яфсадж», «Десант на гору Яфсадж», «Операции с потерями более 10-ти человек», «Обсуждение статьи  «Бой 783 орб на горе Яфсаж» и так далее.
Если считать воспоминания начальника разведки 40 армии, непосредственного  участника войсковой операции «Маневр» генерала в отставке Кокорина В.А., который находился на ЦБУ армии и перед ним были все карты оперативной обстановки и сбор информации для своих мемуаров бывшего начальника разведки 201 мсд п/п-ка запаса Кузмина Н.М.   более-менее достоверными, то получается, что 783 орб был десантирован на высоту от 8 до 17км, как они пишут, северо-восточнее горы Яфсадж (согласно боевой задачи), находящейся между кишлаками Фатмаль и Мирхейль (правда, уточняя местоположение данной горы ими был перепутан ЮГ на СЕВЕР, а СЕВЕР на ЮГ). Эта высота называется ими гора Кабуднау ( отм. 3096), да есть такая. (В других статьях есть упоминания о других высадках нашего десанта: на с-в отроги горы Карбату отм. 3181 под н.п. Яхчан – Хурд, а также с – в отроги упомянутой выше горы Кабуднау. Вся трудность определения  места высадки еще и в том, что я не знаю, где десантировались другие батальоны).
Но нас высадили не на главенствующую высоту, а на отрог (небольшую площадку) какой-то высоты или горной гряды, располагающейся намного ниже, видимо летчики ведущей вертушки увидели опорные пункты на гряде и духов, открывших по ним огонь, иначе сажать десант под главенствующей высотой без причин – это не разгильдяйство, извините, а просто преступление.
Сравнив карту Афганистана ( Генеральный Штаб, лист J-42-XXXIV, «Нахрин», провинция Тахар, масштаб: 1: 200 000, по сетке 56/20, по улитке 7), имеющиеся фотографии , а также спутниковые снимки данных районов, думаю, что истинная точка нашей высадки была площадка на южных склонах горной гряды Дараий – Шух, восточнее 4 км горы Казурак (отм. 2780) над излучиной речки Асманзамин и севернее 1,5 км гробницы Ходжы-Султаншера.
Примечание: если откроешь на карте это место, там будет цифра 3400, обозначающая  высоту севернее данной площадки, которая находится под буквой «У» в слове «ШУХ». Как раз отрог по своей конфигурации имеет поворот налево, это подтверждает и фотография.  А направо  в 3,5-4 км как раз тот перевал, отм. 4168, который при спуске по руслу реки Мандара или сухому руслу, когда стают снега, ведет на север в долину кишлаков: Мандакан, Рошани, Алими, Дехани – Базаран и т. д., а там и до Талукана совсем рядом по афганским меркам.
Короче, если говорить о географии, применительно к названию операции 2-го горного этапа 16-18 июня 1986 года «Ишкамыш-2» для 783 отдельного кундузского  разведбата 201 мсд, то получается, что нас высадили примерно 54км южнее г. Талукана, в 25-27 км немного юго-восточнее к. Ишкамыш и в 16 км немного северо-восточнее  горы Яфсадж, которая «ах» как пестрит в Интернете. В общем до своей «заветной» горы мы не долетели почти 13-15 километров по прямой, может быть было все по- другому.

Р.S.   Все фотографии проявлены и напечатаны начальником связи разведбата ст. л-том Валерием  Мартынюком из фотоаппарата погибшего в этом бою корреспондента газеты «Красная звезда», который был с нами.